Автор слов интернационала, Гимны Российской империи и СССР - Музыка - История и антропология
Достаточно напомнить, что в период 5-го конгресса одним из главных обличителей "троцкизма" был Луи Селье. Этот документ — так называемый «материал для референтов округа Нидербарним» предместья Берлина — есть изложение взглядов левых немецких социал-демократов, их протест против партии. Само собою разумеется, что под углом зрения всей нашей эпохи в целом, развитие пролетариата идет в сторону революции.
Напомню слова В. Сначала — дворяне и помещики, декабристы и Герцен. Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию. Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями «Народной воли».
Шире стал круг борцов, ближе их связь с народом. Но это не была еще сама буря. Буря — это движение самих масс. Пролетариат, единственный до конца революционный класс, поднялся во главе их и впервые поднял к открытой революционной борьбе миллионы крестьян.
Первый натиск бури был в году. Следующий начинает расти на наших глазах». По сути, Ленин выделил «революционные контрэлиты», которые стояли во главе революционного процесса в России в разные годы. Декабристы Семен Левенков. Около года. Вспоминая о декабристах, нельзя не начать со знаменитого стихотворения Александра Сергеевича Пушкина «Во глубине сибирских руд», обращенного к его товарищам, сосланным на каторгу после неудачного восстания.
Во глубине сибирских руд Храните гордое терпенье, Не пропадет ваш скорбный труд И дум высокое стремленье. Не менее примечателен «ответ декабристов» Пушкину «Струн вещих пламенные звуки» , опубл. Наш скорбный труд не пропадет, Из искры возгорится пламя, И просвещенный наш народ Сберется под святое знамя. Посыл Пушкина и Одоевского создал предпосылки для создания революционных гимнов. Но сегодня эти произведения воспринимаются исключительно в стихотворной форме.
Наверное, единственной «живой» песней декабристов остается «Вперед, друзья! Вперед, друзья, исп. В некоторых изданиях эта песня названа «Песней декабристов» например, в сборнике «Вольная русская поэзия второй половины XVIII — первой половины XIX века» года, опирающейся на машинопись архива народного творчества Пушкинского дома, сделанную приблизительно в е годы. Там же это произведение датируется предположительно временем декабристов.
Однако многие исследователи относят его ко времени «народничества». Говоря о народниках, нельзя не упомянуть произведение поэта А. Плещеева «Вперед! Зарю святого искупленья Уж в небесах завидел я! Жрецов греха и лжи мы будем Глаголом истины карать, И спящих мы от сна разбудим И поведем на битву рать!
Сходка, Илья Ефимович Репин. Эта же мелодия звучала и в песне на другие стихи Плещеева — «По духу братья мы с тобою По духу братья мы с тобой, вок. В начале х годов появляется песня, которая считается первым русским революционным гимном: «Смело, друзья, не теряйте…» иногда ее называют «Народовольческий гимн». Основа мелодии приписывается студенту Казанского университета Н.
Относительно автора слов существует несколько версий, среди которых называются имена В. Берви-Флеровского, Д. Но большинство исследователей считает автором текста поэта-народника Михаила Михайлова.
Смело, друзья не теряйте, исп. Песня исполнялась русскими революционерами вплоть до года. Интересно, что в году песню на мелодию этого гимна исполняли польские добровольцы, воевавшие на стороне республиканцев в Испании. Нельзя не вспомнить о многих революционных песнях, которые были «позаимствованы» у революционеров из других стран Европы. Так, знаменитая песня «Беснуйтесь, тираны» первоначально являлась национально-освободительным гимном студентов Львовского университета, написанным на западноукраинском языке.
Она возникла в ходе освободительных волнений студентов. В те годы Галиция являлась частью Австро-Венгерской империи. Мелодической основой стал популярный в те годы «Хор варягов», написанный львовским композитором А. Вахняниным и звучавший в исторической пьесе «Ярополк» К. Беснуйтесь, тираны, Хор об. Русский текст был создан революционером Глебом Кржижановским после прибытия в минусинскую ссылку в году.
Первыми исполнителями русской версии песни стали ссыльные члены петербургского «Союза борьбы», в том числе Владимир Ильич Ленин. Георгий Константинович Савицкий. Известный революционный марш «Смело, товарищи, в ногу!
Арест произошел в ночь с 10 на 11 ноября Мелодия песни была «позаимствована» у студенческой песни «Медленно движется время» на стихи Ивана Никитина, написанной в году. Смело, товарищи, в ногу, хор Советской пластинки, В феврале года «Смело, товарищи, в ногу!
В том же году ее услышал Ленин, отбывая ссылку в Шушенском. По словам его соратников, будущий лидер большевиков пришел от песни в восторг. Хотелось бы ненадолго вернуться к вопросу, который затрагивался ранее — об уровне гимнов, с точки зрения гимнологии. В апреле года автору этих строк довелось принимать участие в шестой Всероссийской научно-практической конференции «Символы России: история и современность».
Практически вся она была посвящена геральдике: имперской, советской, современной. И ничего не прозвучало об опыте отечественной гимнологии. Создалось впечатление, что этот вопрос сегодня практически не исследуется. При этом, сегодня в огромном количестве появляются гимны, начиная от школьных и корпоративных, заканчивая музыкальными символами регионов Российской Федерации.
Не берусь утверждать, что все региональные гимны слабы. Напротив, многие, особенно символы некоторых национальных республик, мне нравятся, но вот у областей и краев с этим есть проблемы.
Может быть, именно поэтому пока так мало официально утвержденных? Мне кажется, что законодатели к этому вопросу, с одной стороны, относятся весьма серьезно, а с другой, они порой просто не понимают, а каким должен быть гимн? В воспоминаниях Сергея Владимировича Михалкова говорится честно: «…Как пишутся гимны, никто из нас двоих не знал», — имея в виду себя и своего фронтового товарища Габриэля Аршаковича Эль-Регистана, ставшего соавтором при создании слов Гимна СССР.
Такое впечатление, что ситуация с тех пор практически не изменилась: каким же должен быть гимн, по моему мнению, очень часто не понимают и нынешние авторы, предлагающие свои произведения в качестве «музыкальных символов». Вот, например, определение гимна из статьи Ю. Энгеля «Национальные гимны России и держав союзных и дружественных ей», опубликованной в «Ежегоднике императорских театров» за год. Национальный гимн, говорится в указанной статье, «это песнь, назначение которой — объединять под одним знаменем нацию в важные, торжественные минуты ее жизни.
Такой же символ национального единства всех граждан, как и национальный герб или флаг, только символ, воспринимаемый ухом, а не глазом» Это фрагмент из справки по гимнам, подготовленной специально для организаторов и авторов, участвовавших в конкурсе по созданию Гимна СССР в годах. По моему мнению, в текст гимна нужно вложить написанную понятными для каждого словами квинтэссенцию восприятия мира, понимание своих жизненных целей тем субъектом, тем человеческим сообществом, чьим символом он является: начиная от государства и его народа, заканчивая школой и школьным коллективом.
Что касается мелодии, то она должна быть, с одной стороны, легко запоминаемой и «напеваемой», а с другой, соответствовать музыкальной традиции страны в самых высоких ее проявлениях.
Надеюсь, что культурологи а может быть и философы, идеологи всерьез займутся этой проблемой, иначе мы рискуем погрязнуть в бесконечном, безвкусном хламе музыкальных поделок-однодневок, неправедно претендующих на некий символизм. Мы рискуем «разменять» себя на какие-то суррогаты.
Ведь самое главное, чтобы слова и музыка гимна сберегали в себе то зерно, на котором зиждется самопонимание, самоощущение соотечественников, земляков, коллег, одноклассников… Помните слова — «лучше меньше, да лучше»…. Вернемся к основной теме публикации. Россия в начале XX века вступила в эпоху революционных перемен, новое время востребовало новые символы, отличные от воспринятых в XIX веке. О том, что мелодия британского гимна какое-то время была гимном России, знают многие, но о том, что французской «Марсельезе» тоже была доверена эта честь, известно далеко не всем.
Но это исторический факт. La Marseillaise Марсельеза , исп. Ф Шаляпин. Вообще, многие мои соотечественники слишком упрощенно, поверхностно знают историю своей Родины. Не буду вдаваться в многочисленные причины этого явления, но одну все же не премину констатировать, что история России находится постоянно под атакой разного уровня и национальности мифологизаторов, искажающих ее.
Например, многие до сих пор уверены, что «царя-батюшку» скинули большевики, хотя отречение императора Николая II последовало после Февральской революции года, среди главных действующих лиц которой, наряду с революционно настроенными силами, деятельное участие принимали и «члены высшего света» империи, в том числе из «царской фамилии».
Но сегодня многим из числа «бывших» очень важно переложить свои собственные грехи на большевиков, фактически сохранивших наше Отечество от распада. Гвардейские полки — запасные батальоны на Невском проспекте, февраль Петроград Архив редакции сайта paris И именно после Февральской революции, спустя всего пять дней по отречении от престола Николая II, 2 марта года Временное правительство принимает решение о присвоении статуса Гимна России «Рабочей Марсельезе». Нужно сказать, выбор нового символа после буржуазной февральский революции происходил из числа нескольких претендентов, среди которых фигурировали такие произведения, как песня бурлаков «Эй, ухнем!
Римского — Корсакова. Были написаны новые слова для «Коль славен наш Господь в Сионе» Д. Бортнянского и «Славься» М. Большой популярностью среди «февралистов» пользовалось произведение, которое называлось «Гимн свободной России». Его авторами являлись композитор Александр Тихонович Гречаннинов — и поэт Константин Дмитриевич Бальмонт Но предпочтение было отдано «Рабочей Марсельезе».
Эй, ухнем, народная песня исп. Ф И Шаляпин , Гимн свободная Россия А. Гречанинов и К. Бальмонт , исп Хор Камертон. Слова российского варианта французского государственного гимна принадлежат перу П. Лаврова текст не является переводом с французского , музыка Клода Жозефа Руже де Лиля дата написания музыки — 25 апреля года.
Первоначально русская версия «Марсельезы» называлась «Новая песня». Рабочий некуда не можег уйти, куда бы оз ие повернулся—всюду те же пауки, нигде он по получит справедливости. Пусть рабочие целой фабрики или даже нескольких поведут борьбу, пока что единственныя орудием—забастовкой, они равно ничего не нолучат.
Вот в чем было венованао международного рабочего союза. Теперь, несколько слов, что представлял из себя первый интернационал, как он организован и какие главные шаги им была помечены. Генеральный совет должен был руководить рабочим движением во всем мире, он должен проводить забастовки. Здесь обменивались мнениями, разбирали способы, каким путем можно добиться улучшения положения рабочего класса.
Один из таких наболевших вопросов был первый вопрос о 8-ми часовой рабочей дне. Это было первое, чего решили добиваться рабочие всех стран. Другой тоже не ыепее важный воирос был земеньный. Первый интернационал наметил оиределенную платформу нацноеализации всей земли, т. Также не только земли, но и то, что на ней есть, леса, рудники, реки, озера. Затем здесь же наметились основные зачатка политической борьбы. Сознательные рабочие поняли, что одними только забастовками, стачками много своего положения не улучшать, необходимо рабочим политическую власть в мире захватить в свои руки—только тогда будет возможно осуществить свои задачи.
Вот были основные начала и задачи 1-го интернационала. И путь, который выбрали его члены—рабочие, был правилен, оп ии опседеленно говорил—что только. Так был единодушен в свонх реше- ниях I иитернацнонал. Но впоследствии в самой среде членов Иатернацпоиада наметился раскол, вследствяе чего одна чаеть анархическая вместе с вождем М. Но значение его в истории не умерло. Путь, который был намечен им, это путь, который избрали сами рабочие, путь решательный, вооружепиой борьбы рабочего класса с капиталистами, с предпринимателями.
Рабочее движение не затихло, правда, теперь одного руководящею центра у него не бы-о, рабочие организациа распилены, но идея не умерла. В разных странах стали образовываться профессиональные союзы, широко насаждаться кооперация, стали появляться социал-демократические партии. Продолжение следует. Menu Skip to content. Текст публикации III-й интернационал и его история. Мы не знаем, как господин Кювелетт относится к философии "третьего периода" и, признаться, не очень интересуемся этим.
Но зато он хорошо подсчитывает барыши и распределяет дивиденды. Кювелетт подводит итог последнему году в следующей фразе: "положение внутреннего рынка было исключительно благоприятным". Эта формула не имеет, надеемся, ничего общего с платоническим оптимизмом, ибо она подкреплена 40 франками дивиденда на акцию, вместо 25 франков в прошлом году. Мы спрашиваем: имеет или не имеет этот факт значение для экономической борьбы рабочих металлургии? Казалось бы, имеет.
Но, увы, за спиною Кювелетта мы видим фигуру Вассара или Бреко, или самого Монмуссо, и слышим их голос: "не верьте словам этого капиталистического оптимиста, который не знает, что он по уши погружен в третий период!
Не, ясно ли, что если рабочий сделает ошибку и поверит в данном вопросе Монмуссо, а не Кювелетту, то он должен будет прийти к выводу, что у него нет никакой почвы под ногами для успешной борьбы, тем более наступательной.
Первая статья N 12 дает прекрасное обоснование необходимости экономической ориентировки для каждого коммуниста, как в партийной, так и в синдикальной работе. Именно оппозиционеры должны налечь на эту сторону дела, противопоставляя подлинно-революционную перспективу, основанную на марксистском анализе фактов и цифр, не только пустой трескотне Кашенов и Монмуссо, но и политической беллетристике кое-каких салонных господ, по ошибке зачисливших себя в ряды левой оппозиции.
Школа Монмуссо - если можно назвать школой такое учреждение, где людей отучают думать, читать и писать, - боится экономического подъема. Между тем, надо прямо сказать, что для французского рабочего класса по крайней мере дважды обновлявшего свой состав: за годы войны и после войны; включившего таким образом в свои ряды огромные количества молодежи, женщин, иностранцев, и еще далеко не переплавившего все это человеческое сырье в своем котле, - для французского рабочего класса дальнейшее развитие промышленного подъема создало б незаменимую школу, сплотило бы его ряды, показало бы самым отсталым его слоям их значение и роль в капиталистической механике и тем самым подняло бы на новую высоту самочувствие класса в целом.
Два-три года, даже один год широкой и успешной экономической борьбы перерождают пролетариат. После правильно использованного экономического подъема конъюнктурный кризис может дать серьезный толчок действительной политической радикализации масс.
Нельзя в то же время забывать, что войны и революции нашей эпохи вытекают не из конъюнктурных кризисов, а из дошедшего до крайней остроты противоречия между развитием производительных сил, с одной стороны, буржуазной собственностью и национальным государством, с другой.
Империалистская война и Октябрьская революция уже успели показать напряженность этих противоречий. Новая роль Америки еще более углубила их. Чем более серьезный характер примет развитие производительных сил в той или другой стране, или в ряде стран, тем скорее новый подъем упрется в основные противоречия мирового хозяйства и тем скорее будет реакция - экономическая, политическая, внутренняя и международная.
Серьезный промышленный подъем был бы во всех случаях не минусом, а огромным плюсом для французского коммунизма, создав могучий стачечный трамплин для политического наступления.
Вывод: недостатка в революционных ситуациях не будет. Но зато очень может быть недостаток в умении их использовать.
Обеспечено ли, однако, дальнейшее повышательное развитие французской хозяйственной конъюнктуры? Этого мы не решаемся утверждать. Тут еще открыты разные возможности. Во всяком случае, это не зависит от нас. Но что зависит от нас и что мы обязаны сделать, это не закрывать глаз на факты во имя жалких схем, а брать ход экономического развития, каков он есть на деле, и вырабатывать синдикальную тактику на основе реальных фактов. Мы говорим, в данном случае, о тактике в отличие от стратегии, которая определяется, конечно, не конъюнктурными изменениями, а основными тенденциями развития.
Но если тактика подчинена стратегии, то, с другой стороны, стратегия осуществляется только через тактику. У Коминтерна, как и Профинтерна, тактика состоит из очередного зигзага, а стратегия - из механической суммы зигзагов. Вот почему пролетарский авангард терпит поражения за поражениями. Каковы признаки политической радикализации масс?
Вопрос о радикализации масс не исчерпывается, однако, стачечным движением. Как обстоит дело с политической борьбой? И прежде всего: как обстоит дело с численностью и влиянием коммунистической партии?
Замечательно, что, говоря о радикализации, официальные вожди с поразительным легкомыслием игнорируют вопрос о собственной партии.
Между тем факт таков, что, начиная с года число членов партии падало из года в год: в г. Мы пользуемся для прошлых лет официальными цифрами секретаря Коминтерна Пятницкого, для г. Как бы ни относиться к этим, несомненно, крайне преувеличенным данным, они в совокупности своей с полной ясностью рисуют кривую упадка партии: за пять лет число членов упало более, чем в два раза. Нам скажут, что качество важнее количества, и что теперь в партии остались лишь вполне надежные коммунисты.
Но вопрос совсем не в этом. Процесс радикализации масс может состоять никак уж не в изоляции кадровых элементов, а, наоборот, в приливе к партии ненадежных и полунадежных и в превращении их в надежных. Примирять политическую радикализацию масс с систематическим уменьшением числа членов партии можно лишь в том случае, если считать, что партия в жизни рабочего класса - то же, что пятое колесо в телеге.
Факты сильнее слов: не только в течение г. На этом месте почтенные Панглоссы официального коммунизма перебьют нас указанием на "диспропорцию" между численностью партии и ее влиянием. Такова теперь вообще формула Коминтерна, созданная хитрецами для простаков.
Однако, эта каноническая формула не только ничего не объясняет, но в известном отношении даже ухудшает дело. Опыт рабочего движения свидетельствует, что разница между радиусом организации и радиусом влияния партии - при прочих равных условиях - тем больше, чем менее революционный, чем более "парламентский" характер имеет данная партия.
Оппортунизм гораздо легче, чем марксизм, опирается на распыленные массы. Систематический рост "диспропорции", при упадке числа организованных коммунистов, не мог бы, следовательно, означать ничего иного, кроме того, что французская коммунистическая партия из революционной превращается в парламентскую и муниципальную.
Что этот процесс до некоторой степени имел место за последние годы, об этом неоспоримо свидетельствуют недавние "муниципальные" скандалы, за которыми, надо опасаться, еще последуют и "парламентские" скандалы. Тем не менее различие между коммунистической партией, в том виде, как она есть, и социалистической агентурой буржуазии остается громадным. Панглоссы руководства попросту клевещут на французскую коммунистическую партию, когда разглагольствуют о какой-то гигантской диспропорции между ее численностью и ее влиянием.
Нетрудно показать, что и политическое влияние коммунизма - увы! Воззвание принадлежало легкокрылому Лозовскому. Напрасно я протестовал письмом на имя президиума против этой легкомысленной оценки, разъясняя, что реформистски-парламентская партия может сохранять очень широкое влияние при слабой организации и даже слабой прессе.
Это было сочтено моим "пессимизмом". Результаты выборов г. Для марксистов - не секрет, что парламентские и муниципальные выборы крайне искажено, и всегда в ущерб революционным тенденциям, преломляют действительные настроения угнетенных масс.
Тем не менее динамика политического развития находит свое отражение и в парламентских выборах: это одна из причин, почему мы, марксисты, принимаем активное участие в парламентской и муниципальной борьбе. О чем же свидетельствуют цифры избирательной статистики? На законодательных выборах года коммунистическая партия собрала На выборах г.
Если б процесс шел тем же темпом и далее, то перспектива Шамбеляна насчет лет "социального мира" могла бы оказаться слишком Результаты муниципальных выборов мало изменяют эту общую картину. В некоторых промышленных центрах Париж, север , перемещение голосов от социалистов к коммунистам несомненно имело место. Симптоматическое значение такого рода фактов неоспоримо, но они сохраняют пока все же локальный характер, а главное, сильно скомпрометированы тем анти-революционным "муницилизмом", воплощением которого является Луи Селье и ему подобные мелкие буржуа.
Вообще же муниципальные выборы, происходившие через год после законодательных, не внесли существенных изменений в результаты этих последних. Другие показатели политической жизни также целиком говорят против, по меньшей мере, преждевременных утверждений насчет происшедшей будто бы за последние два года политической радикализации масс. Но такие сборы мыслимы были бы, при демонстративной атаке реакции на газету, и год, и два, и три тому назад. Первого августа - не надо об этом забывать ни на минуту - партия оказалась неспособной мобилизовать не только ту часть пролетариата, которая голосовала за нее, но хотя бы всех синдицированных рабочих.
В провинции дело обстояло несравненно хуже. Этот факт свидетельствует, отметим мимоходом, что "руководящая роль" Политбюро в среди унитарных чиновников вовсе не означает еще руководящей роли партии в среде синдицированных рабочих. А ведь последние составляют лишь маленькую дробь класса. Если революционный подъем есть столь неоспоримый факт, то куда же годится то партийное руководство, которое в острый момент советско-китайского конфликта не могло вывести на антимилитаристскую демонстрацию даже и четвертой вернее сказать; даже и десятой части своих избирателей в стране?
Никто не требует от руководства компартии невозможного. Класс изнасиловать нельзя. Но что придало манифестации 1-го августа характер прямого краха, это чудовищная "диспропорция" между победоносными криками руководства и реальным откликом масс.
Что касается синдикальной организации, то она, судя по официальным цифрам, с запозданием на один год проделывало упадок партии. Потеря профессиональными союзами Приведенные в настоящем очерке данные с удвоенной силой подтверждают те выводы, которые мы, в полуаприорном порядке, сделали в первой статье из анализа цифр стачечной борьбы.
Напомним их еще раз. Годы были кульминационными годами пролетарской борьбы во Франции. После того начался отлив, который в экономической области стал после шести лет сменяться новым, пока еще очень медленным приливом; в политической же области отлив или застой продолжается, по крайней мере, в главной массе пролетариата, еще и сейчас.
Неоспоримым является, таким образом, пробуждение активности известных слоев пролетариата в области экономической борьбы.
Но и этот процесс проходит пока еще через свою первую стадию, когда в борьбу вовлечены преимущественно предприятия легкой промышленности, с явным перевесом неорганизованных рабочих над организованными и со значительным удельным весом иностранных рабочих. Толчком к стачечной борьбе явился подъем экономической конъюнктуры при одновременном вздорожании жизни. На первых своих стадиях усиление корпоративной борьбы вообще не сопровождается обыкновенно революционным подъемом.
Нет этого и сейчас. Наоборот, экономический подъем на известное время может даже ослабить политические интересы рабочих, по крайней мере, известных их слоев. Если принять далее во внимание, что французская промышленность уже в течение двух лет проходит через стадию подъема; что о безработице в основных отраслях промышленности нет и речи; а в некоторых отраслях наблюдается даже острый недостаток рабочих рук, то нетрудно прийти к выводу, что при этих исключительно благоприятных для синдикальной борьбы условиях, нынешний размах стачечного движения должен быть признан крайне умеренным.
Основными признаками этой умеренности являются: остающаяся еще от прошлого периода депрессия в массах, и медленность самого промышленного подъема. Каковы ближайшие перспективы? Несмотря на ритмичность конъюнктурных изменений, практически предвидеть смену фаз цикла можно лишь очень приблизительно. Сказанное относится и к довоенному капитализму, а в настоящую эпоху трудности конъюнктурного предвидения возросли во много раз. Мировой рынок еще не пришел, после потрясений войны, к установлению единой конъюнктуры, хотя и очень приблизился к ней по сравнению с первым послевоенным пятилетием.
Вот почему сейчас нужно быть вдвойне осторожным при попытке определить заранее очередное изменение мировой конъюнктуры. В настоящий момент возможными представляются следующие основные варианты: 1.
Нью-иоркский биржевой кризис оказывается предтечей торгово-промышленного кризиса Соединенных Штатов, который уже в ближайшие месяцы достигает большой глубины. Капитализм Соединенных Штатов оказывается вынужден сделать решительный сдвиг в сторону внешнего рынка. Открывается эпоха бешеной конкуренции.
Американские товары прокладывают себе дорогу по ценам ниже себестоимости. Европейские товары отступают перед этим необузданным натиском. Европа вступает в кризис позже Соединенных Штатов, но зато европейский кризис принимает чрезвычайную остроту.
Биржевой крах не вызывает непосредственно торгово-промышленного кризиса, а имеет своим последствием лишь временную депрессию. Удар по биржевой спекуляции приводит к более правильному соотношению между курсом бумажных ценностей и торгово-промышленной деятельностью, как и между этой последней и реальной покупательной силой рынка.
После депрессии и полосы приспособления торгово-промышленная конъюнктура снова поднимается вверх, хотя и не так круто, как за истекший период. Этот вариант не исключен. Резервы американского капитализма велики. Не последнее место среди них занимает государственный бюджет заказы, субсидии и пр.
Отлив средств от американской спекуляции оплодотворяет торгово-промышленную деятельность в Европе. Дальнейшая судьба этого оживления будет, в свою очередь, зависеть, как от чисто европейских, так и от мировых причин. Даже и в случае острого экономического кризиса в Соединенных Штатах, в Европе может еще продержаться в течение известного времени подъем, так как немыслимо, все же, представить себе, чтобы капитализм Соединенных Штатов мог в течение нескольких коротких месяцев перестроиться для решительного наступления на мировом рынке.
Наконец, действительный ход развития может пройти между намеченными выше вариантами и дать равнодействующую в виде колеблющейся, прерывистой кривой с вялыми уклонами вверх или вниз. Развитие рабочего, особенно же стачечного движения во всей истории капитализма было тесно связано с развитием конъюнктурных циклов. Не нужно, конечно, представлять себе эту связь механически. При известных условиях, выходящих за пределы торгово-промышленного цикла резкие изменения мировой хозяйственной или политической обстановки, острые социальные кризисы, войны и революции , в стачечной волне находят свое выражение не текущие требования масс, вызванные данной конъюнктурой, но более глубокие их исторические задачи революционного характера.
Так, например, послевоенные стачки во Франции имели не конъюнктурный характер, а выражали глубокий кризис капиталистического общества в целом. Если под углом зрения этих критериев подойти к нынешнему стачечному оживлению во Франции, то оно пока представится нам прежде всего, как движение конъюнктурного характера. От дальнейшего движения рынка, от чередования конъюнктурных фаз, от их полноты и напряженности, ход и темп рабочего движения будет зависеть самым непосредственным образом.
Тем более недопустимо в такой переломный момент, какой мы переживаем сейчас, провозглашать "третий период" совершенно безотносительно к реальному ходу экономической жизни. Незачем пояснять, что даже и в случае возобновления благоприятной конъюнктуры в Америке и развития торгово-промышленного подъема в Европе, наступление нового кризиса совершенно неизбежно.
Можно не сомневаться, что нынешние руководители, в момент действительного наступления кризиса, провозгласят, что их "прогноз" вполне оправдался, что стабилизация капитализма доказала свою неустойчивость, и что классовая борьба приняла более острый характер. Ясно, однако, что такого рода "прогнозы" очень дешево стоят. Кто каждый день стал бы предсказывать солнечное затмение, тот в конце концов дождется исполнения своего предсказания. Но вряд ли такого прорицателя мы сочтем серьезным астрономом. Задача коммунистов не в том, чтоб каждый день предсказывать кризисы, революции и войны, а в том, чтобы готовить массы к войнам и революциям, трезво оценивая обстановку, которая слагается между войнами и революциями.
Надо предвидеть неизбежность кризиса после подъема, надо предупреждать о будущем кризисе массы. Но подготовить их к кризису можно тем лучше, чем полнее массы под правильным руководством используют период подъема.
На недавнем декабрьском пленуме национального комитета Унитарной Конфедерации были высказаны также и вполне здравые мысли. Так, Клявери и Дорель жаловались на то, что последний унитарный конгресс май г. Ораторы, однако, не задумывались над тем, как же могло случиться, что синдикальный конгресс прошел мимо того, что должно составить его первую и наиболее неотложную задачу? В порядке так называемой "самокритики" названные ораторы осудили на этот раз унитарное руководство более уничтожающе, чем это когда-нибудь делала оппозиция.
Однако, и сам Дорель, с своей стороны, внес во славу "третьего периода", немалую путаницу в связи с вопросом о политическом характере стачек. Дорель требует, чтобы революционные синдикалисты, т. Это - азбучное для марксиста требование. Но этим вовсе не определяется характер стачки, как таковой. Под политической стачкой надо понимать не такую стачку, во время которой коммунисты ведут политическую агитацию, а такую стачку, в которой рабочие разных цехов и предприятий ведут борьбу за определенные политические цели.
Революционная агитация на основе стачек есть обязанность коммунистов при всяких условиях. Участие же рабочих в политических, т.
Отождествление корпоративных стачек с политическими создает хаос, который явно мешает синдикальным вождям правильно подойти к экономическим стачкам, к их подготовке и к выработке целесообразной программы рабочих требований. Еще хуже обстоит дело с общей экономической ориентировкой. Философия "третьего периода" требует во что бы то ни стало и немедленно экономического кризиса. Наши мудрые синдикалисты закрывают поэтому глаза на систематическое улучшение экономической конъюнктуры во Франции в течение последних двух лет.
Между тем, без конкретной оценки конъюнктуры нельзя, опять-таки, выработать правильные требования и бороться за них с успехом. Клавери и Дорель хорошо сделали бы, если бы продумали вопрос до конца. Если экономический подъем во Франции продлится еще год-два что не исключено , то в порядке ближайшего дня будет стоять прежде всего развитие и углубление экономической борьбы.
Суметь приспособиться к такой обстановке задача не только синдикатов, но и партии. Недостаточно провозглашать отвлеченное право коммунизма на руководящую роль; надо завоевать ее на деле, притом не в узких рамках синдикального аппарата, а на всем поле классовой борьбы. Анархической и тред-юнионистской формуле автономии синдикатов партия должна противопоставить серьезную теоретическую и политическую помощь синдикатам, облегчая им правильную ориентировку в вопросах экономического и политического развития, а следовательно и выработку правильных требований и методов борьбы.
Неизбежная смена подъема кризисом изменит задачи, вырвав почву из-под успешной экономической борьбы. Выше уже сказано, что наступление кризиса послужит, по всей вероятности, толчком для политической активности масс. Сила этого толчка зависит непосредственно от двух причин: от глубины и длительности предшествовавшего подъема и от остроты наступившего кризиса. Чем резче и глубже окажется перелом, тем резче будет реакция масс. Причины этого не трудно понять.
Силою инерции стачки получают обычно наибольший размах к тому моменту, когда экономический подъем начинает переходить в депрессию. Рабочие с разбега как бы оказываются перед стеной. Экономическими стачками дальше можно достигнуть немногого.
Капиталисты при начавшейся депрессии легко прибегают к локауту. Естественно, если повышенное классовое самочувствие рабочих начинает искать для себя других путей. Каких именно? Это зависит уже не только от конъюнктурных условий, но от всей обстановки в стране. Утверждать заранее, что ближайший конъюнктурный кризис создаст во Франции непосредственную революционную обстановку, сейчас нет данных.
При сочетании ряда условий, выходящих за пределы конъюнктурного кризиса, это вполне возможно. Но на этот счет допустимы пока только теоретические предположения.
Выдвигать сегодня лозунг всеобщей политической стачки, как актуальный на том основании, что будущий кризис может толкнуть массы на путь революционной борьбы, значит пытаться утопить сегодняшний голод завтрашним обедом, которого, к тому же, может не оказаться и завтра. Когда Молотов заявлял на X-м пленуме, что всеобщая стачка уже практически встала во Франции в порядок дня, то он лишний раз показал только, что не знает ни Франции, ни порядка, ни дня.
Анархисты и синдикалисты немало поработали над тем, чтоб скомпрометировать самую идею всеобщей стачки во Франции. Официальный коммунизм идет как будто по тому же пути, пытаясь систематическую революционную работу заменить козлиными прыжками авантюризма. Прилив политической активности масс, прежде чем принять более решительные формы, может в течение известного и притом продолжительного времени выражаться в большей посещаемости собраний, в более широком распространении коммунистической печати, в росте избирательных голосов, в увеличении числа членов партии и пр.
Может ли руководство взять заранее чисто-априорную ориентировку на бурный темп развития во что бы то ни стало? Нет, оно должно иметь руки развязанными и для одного и для другого темпа. Только при этом условии партия, не уклоняясь от революционного направления, пойдет в ногу с классом. По поводу развитых выше соображений мне уже слышится ласкающий голос жестяной трещотки, обвиняющий меня в "экономизме", с одной стороны, в капиталистическом оптимизме, с другой, и само собой разумеется, в социал-демократическом уклоне.
Для Молотовых все, чего они не могут постигнуть, т. Вслед за Молотовыми Семары и Монмуссо будут нас поучать насчет того, что вопрос не исчерпывается колебаниями конъюнктуры, что есть многие другие факторы, - например, рационализация и надвигающаяся война. Эти люди тем охотнее говорят о "многих" факторах, что не способны объяснять ни одного из них.
Несомненно, ответим мы им, война опрокинула бы всю перспективу и открыла бы, так сказать, новое летоисчисление. Но, во-первых, мы сегодня еще не знаем ни того, когда придет война, ни через какие ворота она придет.
Во-вторых, для того, чтобы вступить в войну с открытыми глазами, надо внимательно изучать все изгибы того пути, который ведет к ней. Война не падает с неба. Вопрос о войне и ее сроках теснейшим образом связан с вопросом о процессах мирового рынка. Искусство ориентировки Искусство революционного руководства есть, в первую голову, искусство правильной политической ориентировки.
Коммунизм при всяких условиях подготовляет пролетарский авангард, а через него рабочий класс в целом, к революционному завоеванию власти. Но он делает это по разному в разных областях рабочего движения и в разные периоды. Одним из важнейших элементов ориентировки является определение настроения масс, их активности и готовности к борьбе.
Настроение масс, однако, не падает с неба. Оно изменяется под влиянием особых законов массовой психологии, которые приводятся в движение объективными социальными условиями. Политическое состояние классов поддается в известных пределах количественному определению тираж печати, посещаемость собраний, демонстрации, стачки, выборы и проч. Чтобы понять динамику процесса, нужно установить, в какую сторону изменяется настроение рабочего класса и под влиянием каких причин.
Комбинируя субъективные данные с объективными, можно до некоторой степени получить перспективу движения, т. Но предвидение в политике имеет характер не жесткой схемы, а рабочей гипотезы.
Направляя борьбу в ту или другую сторону, необходимо внимательно следить за изменением объективных и субъективных элементов движения, чтобы своевременно вносить в тактику соответственные поправки.
Хотя действительное развитие борьбы никогда не совпадает полностью с прогнозом, но это не освобождает нас от необходимости прибегать к политическому предвидению. Нужно лишь не опьяняться при этом готовыми схемами, а непрерывно проверять курс исторического процесса и сообразоваться со всеми его показаниями.
Правящий ныне Коминтерном центризм, как промежуточное, идейно паразитическое течение, не способен к историческому прогнозу по самой своей природе.
В советской республике центризм получил преобладание в условиях реакции против Октября, на спуске революции, когда эмпиризм и эклектика составили его преимущество, позволяя ему плыть по течению. А так как при этом заранее было объявлено, что ход развития автоматически ведет к социализму в отдельной стране, то это само по себе достаточно избавляло центризм от необходимости мировой ориентировки.
Но коммунистические партии в капиталистических странах, которым еще только приходится бороться за власть или готовиться к такой борьбе, не могут жить без предвидения. Правильная повседневная ориентировка есть для них вопрос жизни и смерти.
Но они не учатся этому важнейшему искусству, потому что вынуждены плясать и приседать под команду сталинской бюрократии. Бюрократический центризм, который способен довольно долго жить на проценты с капитала уже завоеванной пролетариатом власти, совершенно неспособен готовить молодые партии к завоеванию власти. В этом и состоит главное и самое грозное противоречие нынешнего Коминтерна.
История центристского руководства есть история роковых ошибок ориентировки. После того, как эпигоны упустили революционную ситуацию в Германии в году, что глубоко изменило всю обстановку в Европе, Коминтерн прошел через три этапа роковых ошибок. В этот период нас, марксистов-ленинцев, называли "правыми" и "ликвидаторами". В этот период нас называли не иначе, как "ультралевыми".
Наконец, в году провозглашается третий период, который воспроизводит зиновьевские ошибки г. Все три периода характеризуются, и не случайно, систематическим снижением руководства. В первый период: Зиновьев, Бухарин, Сталин. Во второй период: Сталин, Бухарин. В третий период: Сталин и В этом видна закономерность.
Присмотримся ближе к руководству и к теории "третьего периода". Молотов "вступил обоими ногами" Пленум ИККИ, заседавший через год после VI-го конгресса июль года не мог просто повторить то, что сказал VI-й конгресс, а должен был взять более высокую ноту. Уже накануне пленума теоретический орган ВКП писал: "Во всем капиталистическом мире поднимается стачечная волна. Эта волна проходит как в высоко развитых империалистических странах, так и в отсталых колониях, временами и кое-где переплетаясь с элементами упорной революционной борьбы и гражданской войны.
В борьбу втягиваются и активно выступают массы неорганизованных Рост недовольства и полевения масс захватывает и миллионные толщи с. Картина не оставляет места никаким сомнениям. Если стачечная волна проходит действительно по всему миру, втягивая даже "миллионные толщи сельскохозяйственных рабочих и угнетенного крестьянства" и переплетаясь с "революционной борьбой и гражданской войной, то ясно: революционная ситуация налицо, и задача прямой борьбы за власть становится в порядок дня.
Называть ли такую обстановку "третьим периодом" или же оставить ее ненумерованной, на этот счет мы согласились бы не спорить.
Камертон на X пленуме оказался, как известно, в руках маэстро Молотова. В своей программной речи перед руководителями Коминтерна Молотов заявил: "Надо быть тупым оппортунистом!
Соответственно с молотовским камертоном "Большевик", теоретический орган ВКП, писал в августе г. N 15, стр. Сомнений быть не может: если не головою, то ногами Молотов окончательно определил революционный характер переживаемого периода. Так как никто не хочет называться ни "тупым оппортунистом", ни "жалким либералом", то аргументация Молотова сразу оказалась застрахованной от критики пленума.
Не утруждая себя ни экономическим, ни политическим анализом, по причинам, которые надо признать вполне извинительными, Молотов ограничился коротеньким каталогом стачек в разных странах Рур, Лодзь, Север Франции, Бомбей и проч.
Вот так создаются исторические периоды! Центральным комитетам и газетам национальных секций оставалось в дальнейшем только заботиться о том, чтоб их собственные ноги, опережая по возможности их головы, погружались как можно скорее в "крупнейшие революционные события".
Но разве же не поразителен тот факт, что революционная ситуация наступает одновременно во всем мире, в метрополиях и в колониях, совершенно игнорируя на этот раз "закон неравномерного развития", т. На самом деле о такой единовременности нет и речи. Анализ мировой обстановки заменен, как мы только что видели, суммированием разрозненных конфликтов в разных странах и по разным поводам. Из европейских стран одна Австрия, пожалуй, проходила за последний год через кризис, который, при наличии влиятельной коммунистической партии, мог бы принять непосредственное революционное развитие.
Но Австрия как раз и не названа. Названы Франция, Германия и Польша, как "те страны, которые - по Молотову - находятся теперь на передовых позициях революционного подъема". В ряде статей мы рассмотрели стачечную волну во Франции, чтоб определить ее действительное место в развитии пролетариата и страны. Мы надеемся с такой же подробностью проанализировать в ближайшее время основные показатели, характеризующие борьбу немецкого рабочего класса. Но уже те выводы, к которым мы пришли на примере Франции, включенной X-м пленумом в список трех наиболее революционных стран Европы, показывают, что анализ Молотова представляет сочетание трех элементов: теоретического невежества, политической безответственности и бюрократического авантюризма.
Однако, эти элементы характеризуют не "третий период", а центристскую бюрократию - во все периоды. Вызваны ли экономические стачки кризисом или подъемом? Кто не согласен, тот "жалкий либерал". Но где это сказано, что в основе экономических стачек "не может не лежать" кризис? Вместо того, чтобы проанализировать реальную экономическую обстановку и найти на ее основе правильное место для нынешнего стачечного движения, Молотов идет методом от обратного: насчитав полдюжины стачек, он умозаключает о "нарастании" капиталистического кризиса и - попадает пальцем в небо.
Подъем стачечного движения в ряде стран вызван, как мы уже знаем, улучшением экономической конъюнктуры в течение последних двух лет.
