Мертвые души глава 1
Собакевич тоже сказал несколько лаконически: «и ко мне прошу», шаркнувши ногою, обутою в сапог такого исполинского размера, которому вряд ли где можно найти отвечающую ногу, особливо в нынешнее время, когда и на Руси начинают уже выводиться богатыри. Копейкин, обрадовавшись, поехал с фельдъегерем, но больше Копейкина никто не видел. Некто, очнувшийся в капитанской каюте бросаемого штормом корабля, обнаруживает, что находится в чу Ноздрев приказал тот же час мужиков и козлы вон и выбежал в другую комнату отдавать повеления. Знай я прежде, что ты такой сердитый, да я бы совсем тебе и не прекословила».
Зная, что Ноздрёв — шулер, Чичиков отказался играть с ним в карты, но согласился сыграть в шашки. Во время игры помещик попытался смошенничать, и Чичиков отказался доигрывать. Ноздрёв чуть его не избил. Чичиков еле унёс ноги. На дороге бричка Чичикова столкнулась с коляской, в которой ехала хорошенькая летняя блондинка. Чичикову она понравилась, но заговорить с ней он не решился. Деревня Собакевича была построена из толстых брёвен. Такой же крепкой, построенной на века, была и его усадьба.
Сам Собакевич был бирюком, никогда не смотрел на собеседника, не уважал и не любил никого, кроме своей жены. За мёртвые души Собакевич долго торговался и продал их Чичикову втридорога. Затем Чичиков отправился к соседу Собакевича, узнав, что у него умерло много крестьян.
Деревня Степана Плюшкина была большой, но очень обветшавшей, хозяйство находилось в полном упадке, а господский дом был сильно захламлён. Когда-то Плюшкин был богат, имел жену и троих детей.
Жена и младшая дочь умерли, старшая дочь сбежала с гусаром, сын подался в военные, и Плюшкин не смог их простить. Он забросил дела и превратился в «прореху на человечестве». Плюшкин охотно продал Чичикову и мёртвые души, и беглых крестьян. Чичиков уехал очень довольным, и к вечеру вернулся в гостиницу NN.
Утром Чичиков составил документы для перевода крепостных на своё имя, переписал всех умерших в один список и поспешил «в гражданскую палату совершать купчую». Председатель палаты успел стать его приятелем, и сделка завершилась очень быстро. Присутствующий при сделке Собакевич заявил, что все проданные им крепостные — живые, а Чичиков сообщил, что намерен поселить их в Херсонской губернии, где у него отличные земли.
Тем временем в палате собрались все главные городские чиновники. После совершения сделки они устроили Чичикову пышный обед и уговорили остаться в городе хотя бы на неделю, хотя он собирался уехать сразу же. Вскоре Чичиков прослыл миллионером. Особенно пылко его полюбили уездные дамы. Однако на балу у губернатора Чичиков начал ухлёстывать за губернаторской дочкой — той юной блондинкой, с которой столкнулся на дороге. Этим он восстановил против себя всех дам.
Затем появившийся на балу Ноздрёв объявил, что Чичиков торгует мёртвыми душами. Помещику никто не поверил, но Чичиков всё же уехал в гостиницу. Услыхав рассказ Коробочки о Чичикове и мёртвых душах, две приятельницы решили, что мёртвые души — для отвода глаз, а на самом деле Чичиков «хочет увезти губернаторскую дочку».
Вскоре в это поверили все городские дамы. В семье губернатора пролилось море слёз, и Чичикова приказали не пускать.
Мужчины же считали, что всё дело в мёртвых душах, и это что-то очень нехорошее. Тут от нового губернатора пришла бумага с предупреждениями о фальшивомонетчике и о беглом разбойнике. Чиновники поняли, что толком ничего о Чичикове не знают. Они собрались у полицеймейстера, чтобы решить, что делать с Чичиковым. Чиновники собрались на совещание.
Одни утверждали, что Чичиков — фальшивомонетчик, другие — что разбойник. Почтмейстер заявил, что Чичиков — капитан Копейкин. Потеряв руку и ногу во время Отечественной войны, капитан Копейкин попытался выхлопотать себе пенсию. Петербургский генерал отказал ему, и капитан стал разбойником. Затем предположили, что Чичиков — переодетый Наполеон, и чуть этому не поверили.
Наконец, Ноздрёв подтвердил все подозрения, наговорил кучу глупостей и окончательно запутал чиновников. Чичиков в это время простудился и не выходил из гостиницы. Выздоровев, он обнаружил, что с ним не хотят общаться, а Ноздрёв рассказал, что думают о нём в городе.
Перепуганный Чичиков решил бежать. Прошлое Чичикова не было безупречным. Родился он в бедной дворянской семье, а когда подрос, суровый отец отвёз его учиться в город и дал несколько советов: угождать начальству, дружить с теми, кто побогаче, и «копить копейку». И в училище, и после его окончания Чичиков следовал отцовским наставлениям и пытался быстро разбогатеть незаконными способами. Два раза он почти достигал этой цели, и оба раза его аферы рушились.
Наконец, он замыслил новую аферу: решил скупить у помещиков мёртвые души, взять бесплатные земли в Херсонской губернии и заложить государству несуществующую деревню с мёртвыми крепостными.
Несмотря на безусловную иррациональность Чичикова в безусловно иррациональном мире, дурак в нем виден потому, что он с самого начала совершает промах за промахом. Глупостью было торговать мертвые души у старухи, которая боялась привидений, непростительным безрассудством — предлагать такую сомнительную сделку хвастуну и хаму Ноздреву. Но я повторяю в угоду тем, кто любит, чтобы книги описывали "реальных людей" и "реальные преступления", да еще и содержали положительную идею это превеликое страшилище, заимствованное из жаргона шарлатанов-проповедников , что "Мертвые души" ничего им не дадут.
Так как вина Чичикова чисто условна, его судьба вряд ли кого-нибудь заденет за живое. Это лишний раз доказывает, как смехотворно ошибались русские читатели и критики, видевшие в "Мертвых душах" фактическое изображение жизни той поры. Но если подойти к легендарному пошляку Чичикову так, как он того заслуживает, то есть видеть в нем особь, созданную Гоголем, которая движется в особой, гоголевской круговерти, то абстрактное представление о жульнической торговле крепостными наполнится странной реальностью и будет означать много больше того, что мы увидели бы, рассматривая ее в свете социальных условий, царивших в России сто лет назад.
Мертвые души, которые он скупает, это не просто перечень имен на листке бумаги. Эти мертвые души, наполняющие воздух, в котором живет Гоголь, своим поскрипыванием и трепыханьем, — нелепые animuli 2 Манилова или Коробочки, дам города NN, бесчисленных гномиков, выскакивающих из страниц этой книги. Пошлость, которую олицетворяет Чичиков, — одно из главных отличительных свойств дьявола, в чье существование, надо добавить, Гоголь верил куда больше, чем в существование Бога.
Трещина в доспехах Чичикова, эта ржавая дыра, откуда несет гнусной вонью как из пробитой банки крабов, которую покалечил и забыл в чулане какой-нибудь ротозей , — непременная щель в забрале дьявола.
Это исконный идиотизм всемирной пошлости. Разницу между человеческим зрением и тем, что видит фасеточный глаз насекомого, можно сравнить с разницей между полутоновым клише, сделанным на тончайшем растре, и тем же изображением, выполненным на самой грубой сетке, которой пользуются для газетных репродукций.
Так же относится зрение Гоголя к зрению средних читателей и средних писателей. До появления его и Пушкина русская литература была подслеповатой. Формы, которые она замечала, были лишь очертаниями, подсказанными рассудком; цвета как такового она не видела и лишь пользовалась истертыми комбинациями слепцов-существительных и по-собачьи преданных им эпитетов, которые Европа унаследовала от древних.
Небо было голубым, заря алой, листва зеленой, глаза красавиц черными, тучи серыми и т. Только Гоголь а за ним Лермонтов и Толстой увидел желтый и лиловый цвета.
То, что небо на восходе солнца может быть бледно-зеленым, снег в безоблачный день густо-синим, прозвучало бы бессмысленной ересью в ушах у так называемого писателя-«классика», привыкшего к неизменной, общепринятой цветовой гамме французской литературы XVIII в. Показателем того, как развивалось на протяжении веков искусство описания, могут послужить перемены, которые претерпело художественное зрение; фасеточный глаз становится единым, необычайно сложным органом, а мертвые, тусклые "принятые краски" как бы "врожденные идеи" постепенно выделяют тонкие оттенки и создают новые чудеса изображения.
Сомневаюсь, чтобы какой-нибудь писатель, тем более в России, раньше замечал такое удивительное явление, как дрожащий узор света и тени на земле под деревьями или цветовые шалости солнца на листве. Описание сада Плюшкина поразило русских читателей почти так же, как Мане — усатых мещан своей эпохи. Основная лирическая нота «Мертвых душ» врывается тогда, когда мысль о России, какой видел ее Гоголь необычный пейзаж, особая атмосфера, символ — длинная, длинная дорога , прорисовывается во всей своей причудливой прелести сквозь грандиозное сновидение поэмы.
Великая поэма, праздник нелепости и гротеска, от которой парадоксальным образом отсчитывают историю русского реализма. Задумав трёхчастное произведение по образцу «Божественной комедии», Гоголь успел завершить только первый том — в котором ввёл в литературу нового героя, дельца и плута, и создал бессмертный образ России как птицы-тройки, несущейся в неизвестном направлении.
Самая яркая черта Гоголя — его буйное воображение: все вещи и явления представлены в гротескных масштабах, случайная ситуация оборачивается фарсом, мимоходом обронённое слово даёт побег в виде развёрнутого образа, из которого более экономный писатель мог бы сделать целый рассказ.
С этой манерой резко контрастируют лирические отступления, где Гоголь переходит к поэтической риторике, немало взявшей у святых отцов и расцвеченной фольклором.
Считается, что из-за своей насыщенности язык Гоголя «непереводимее всякой другой русской прозы». Очевидна параллель «Мёртвых душ» с «Божественной комедией» Данте, трёхчастную структуру которой, по авторскому замыслу, должна была повторять его поэма. Сравнение Гоголя с Гомером после ожесточённой полемики стало общим местом уже в гоголевские времена, однако тут уместнее вспомнить не «Илиаду», а «Одиссею» — странствие от химеры к химере, в конце которого героя ждёт, как награда, домашний очаг; своей Пенелопы у Чичикова нет, но «о бабёнке, о детской» он мечтает нередко.
Пример такого приёма — «удивительный в своём нарочитом, монументально величавом идиотизме разговор о колесе» 2?
Николай Гоголь. Поехавший на Восток. XVIII в. Богданович Г. Державин И. Дмитриев А. Кантемир В. Капнист Н. Карамзин Я. Княжнин И. Крылов М.
Ломоносов Н. Львов В. Майков М. Муравьев Н. Новиков А. Радищев А. Сумароков В. Тредиаковский Д. Фонвизин И. Хемницер М. Аксаков А. Апухтин К. Батюшков П. Вяземский Ф. Глинка Н. Гнедич Н. Гоголь И. Гончаров А. Грибоедов Д. Григорович Д.
